Гвардии майор Проскурников в 1946 году.
Гвардии майор Проскурников в 1946 году.
Гвардии майор в отставке Проскурников В.Ф. в 1980-1983 годах.
Вот те строчки моего отца, из-за которых я оказалась на этом форуме.
Речь идет об Орловско-Курской Дуге. Привожу два стихотворения, посвященных тем событиям июля 1943 года:
ГЕРОЯМ ВОВ
Отгремят атаки,
Смолкнут канонады,
Запорошит иней
Головы солдат,
И тогда, однако,
Вспомнить будем рады,
Всех передних линий,
Молодцов- ребят.
Тех, кто шел на приступ
И брали тараном,
Грудью в амбразурах
Прикрывавших дот,
И в боях с фашизмом,
Зажимая раны,
Словно Бонивуры,
Рвавшихся вперед,
Погибших на минах
В будни ураганов,
Штурмовавших Зимний,
Космос и Берлин,
Верных, духом сильных,
Но сгоревших рано,
Не боясь ни ливней
Ни огня лавин.
Они наше знамя
Пронесли сквозь грозы,
Они - крепче стали,
Они - наш народ!
Они - сами знамя,-
Лавры им и розы!
В камне и металле-
Вечный им почет!
І -му КОМАНДИРУ ПОЛКА
После войны
Я не был в Новосиле,
И как он выглядит-
Пожалуй я не знаю,
Но с Ним мы в сорок третьем
Были там...
На окраине какой-то,
У перекрестка двух дорог,
Солдаты, помню, рыли яму...
А ОН ЛЕЖАЛ У НАШИХ НОГ...
С осколком в сердце в девять граммов.
Парторг толкнул простую речь.
Могилу наскоро зарыли...
И, чтобы в памяти сберечь,
Чтобы нескоро был забыт,
Табличку ко столбу прибили,
Потом салютом оглушили,
И написали: - Кривовид.
ИЮЛЬ 1943г. /командиру 334 гв.ТСАП посвящается/
Волнится гул моторов
И горит пшеница,
Земля фонтанит,
Блекнут васильки...
Давно все было,
А поныне снится-
Июль на Курской,
Поле у реки.
Дыханье взрывов
Движет самоходки,
И гусеницы лязг
Мурашит за спиной.
Глаза тревожит,
Раздирает глотки
Несносный дым
И жуткий бомбы вой.
Изводит зной и
И жажда донимает.
Мне кажется,
Что все вокруг кипит.
А фриц проклятый,
Как горох бросает...
Невольно щупаю -
Живой или убит.
Однако...
"Невольно щупаю -
Живой или убит".
Очень сильные стихи. Их следует читать, стоя у диорамы начала наступления на Орел в Орловском военно-историческом музее. Все так, все так...
В 1965 году я отпросился в отпуск на несколько дней, и присовокупив их к выходным дням на майские праздники, отправился в Орловскую область искать Новосиль и деревню Хутор, где согласно похоронке находится могила моего отца.
На вокзале в Орле я увидел группу туристов с рюкзаками. Спросил, куда путь держат и знают ли дорогу в Новосиль. Это были студенты из Воронежского университета, но их руководитель уже бывал в этих местах. Он мне ответил, что в Новосиль лучше всего ехать из Мценска или Залегощи, что они двигаются в направлении Мценска и я могу идти вместе с ними.
Электричкой мы доехали до какой-то маленькой станции, откуда дорога уходила в бесподобную березовую рощу. Мы дошли до реки и на поляне у реки поставили палатки. На противоположном берегу в лесу стоял старинный помещичий особняк. Ребята сказали, что это действующий дом для престарелых.
На следующее утро мы доехали до станции Лутовиново и отправились в музей-усадьбу И.С.Тургенева. До сих пор осталось впечатление от рассказов экскурсовода, комнат музея, аллей парка и глади пруда.
Затем меня высадили в Залегощи и дальше я добирался до Новосиля на перекладных.
Здесь мне показали направление на деревни Петушки и Хутор. Где-то часам к 4-м дня я уже искал председателя сельсовета в Петушках. Им оказался невысокий коренастый мужчина, лишившийся руки на войне. Он представился – Сальков.
Когда я ему рассказал, что ищу могилу отца, командира 1535 тяжелого самоходного артполка РГК, он пристально посмотрел на меня и сказал: «Твой отец не был командиром этого полка. Командиром был подполковник Делико». «У меня же есть похоронка» - говорю я. «Давай».
Прочитали похоронку. Открыли сельсоветский журнал со списком захоронения в братской могиле. Мой отец погиб 12 июля, а Делико – 3-го августа.
Далее он повел меня в деревню Хутор, подвел к краю дороги, с другой стороны которой был обрыв. Вот здесь, говорит, были три офицерских могилы. В первой еще в 42 году после освобождения от немцев был похоронен офицер в черной форме. Потом уже в 43 году привезли с передовой еще одного офицера, в вскорости и третьего. На могилах были деревянные обелиски и жестяные таблички с выбитыми дырочками фамилиями, но со временем все это затерялось.
В 48 году был приказ перенести отдельные захоронения в братские могилы. Вот тогда гробы были выкопаны и перевезены в Михалево. Там имеется отдельно четыре офицерских могилы рядом с братской.
Еще один момент, когда выкопали первый гроб, все захотели посмотреть, кто там лежит. Кода гроб открыли, увидели красивого мужчину в форме, с совершенно естественным цветом лица. Но через пару минут лицо потемнело и рассыпалось. Решили больше гробы не вскрывать.
Был уже вечер, Сальков пригласил переночевать у него дома и я познакомился с его женой, сыном и маленькой дочерью.
Утром я отправился в Михалево. Здесь на широкой улице стоял памятник в виде коленопреклоненного солдата, склонившего знамя. Рядом была большая мемориальная доска с фамилиями покоящихся в братской могиле. Вверху была фамилия Делико, а фамилии отца здесь не было.
Мне сказали, что в Голянской школе есть музей и учитель истории собирал с ребятами материал о войне, там можно подробнее узнать обо всем. Я нашел эту школу, дождался окончания урока, встретился с учителем. Он показался каким-то очень занятым. Просил меня подождать, может, что найдет. Потом пришел, извинился и сказал, что сейчас ничего показать не сможет.
Вот так я впервые увидел могилу отца и узнал о подполковнике Делико.
Братская могила в Михалево в 2003 году.
Михалево в 2010 году.
Мемориальная доска в Михалево.