Новости, статьи, обзоры

Летом 1954 года я вляпался в неприятную историю. Меня назначили в наряд для конвоирования арестанта в ЦСИ – Центральный Следственный Изолятор. Изолятор находился на материке, в районе населенного пункта Де-Кастри. Я был назначен начальником конвоя, солдат азиатской национальности (фамилию не помню) – в качестве конвоира. Информация о подследственном была примерно такая: «старший офицер ВВС, обвиняется в служебном преступлении, склонности к побегу не имеет». Принимали мы его на гарнизонной гауптвахте. И там же прочитали ему «молитву» (как ему следует вести себя в пути следования). К причалу нас довезли на газике благополучно. На дальстроевском катере для нас была забронирована отдельная каюта. Пролив мы пересекли также благополучно, нас почти не укачало. На материке, у причала, нас ждал грузовик. Погрузились: арестант и солдат в кузов, я – к водителю в кабину. Ехать предстояло недолго – около часа.
Когда мы въехали в лесистый распадок между сопками, солдат постучал по крыше кабины. Он сказал, что арестант просит оправиться. Далее все произошло практически мгновенно. Солдат и арестант спрыгнули из кузова на дорогу. Я также собрался вылезти из кабины, и в это время я услышал длинную автоматную очередь. Когда я подбежал, солдат стоял на обочине, а арестант лежал метрах в восьмидесяти от дороги, т.е. далековато для того, чтобы оправиться. «Что случилось?» - спросил я. Солдат ответил что-то вроде «Его бежала, моя стреляла». Арестант был убит. В этом месте начинался редковатый лесок, так что при расследовании это вполне подходило под статью устава о стрельбе без предупреждения в лесистой и пересеченной местности. Но это если только к нам будет благожелательное отношение. А пока я оставил солдата на посту у трупа, а сам поехал в ЦСИ. А потом наехали следователи, что-то измеряли, что-то зарисовывали и фотографировали. Кончились эти манипуляции поздно вечером. Нас привезли, разоружили и посадили в камеру местной гауптвахты. Содержали нас как форменных преступников. Мой солдат ничего, кроме «Его бежала, моя стреляла» сказать не мог, поэтому все правосудие обрушилось на меня. Видимо, им был очень нужен этот арестант. Из меня пытались вытащить признание, не был ли я знаком с арестантом раньше, и не состоял ли я с ним в каких-то отношениях. Дня три мы со следователем практически топтались на одном и том же месте. На четвертый день приехал капитан Зинкин. Его разговор со следователем я слышал из камеры. Капитан говорил примерно следующее: «Нам родители доверяют своих сыновей, чтобы они честно отдали свой долг перед Родиной, а вы хватаете нормальных парней и делаете из них преступников. В дальнейшем – все вопросы ко мне, а своих солдат я забираю». По приезде в Южно-Сахалинск нас откомандировали с бригадой косарей на какой-то сенокос. Капитан сказал, что мы пробудем на сенокосе, пока обстановка не нормализуется. В город мы вернулись недели через две.

---------------------------------------------Перейти к оглавлению "Планеты Погиби"